читать дальшеВера и труд.
Штейн наконец-то воссоединился со своей сестрой Вирой. Из ее рассказов он понял, что на них напало войско демонов и потребовало отступить вглубь наших территорий, а после нашего отказа они начали жечь и убивать.
- Я думала, что магия огня не существует. У них были огненные посохи, присоединенные к ранцам. Против огня мы не могли выстоять. Они нас окружили и пустили газ – мы уснули. А когда я проснулась, то была уже здесь. – Рассказывала сестра.
- А какое место ты занимаешь в отряде? Много друзей? – заботливо спрашивал Штейн.
- А. Я занимаюсь разведкой и безопасностью. Не знаю, как, но я чувствую мысли других. Не всегда четко, в зависимости от расстояния, но этого хватает. Склонных к предательству я быстро распознаю, они в наших рядах не задерживаются. Так что тебе с нами еще повезло… - Она сделала паузу. – В последнее время, люди начали очень боятся. А я не могу не читать мысли и страх переходил мне. Я так рада, что ты пришел за мной. В твоих мыслях нет страха… за себя, а обо мне не стоит волноваться. – С этими словами Вира крепко обняла брата.
- Мы здесь не задержимся. Мне нужно максимум три дня. Один на подготовку, второй на сбор еды, а третий на немного отдохнуть и выбираться из этого гиблого места. – Он перевел глаза на ее волосы и мысленно произнес. – Мне нужна тетива для лука, собери всех женщин пусть мастерят. – Вира кивнула. Напоследок Штейн произнес вслух. – Штук сто будет достаточно и позови ко мне Штайнера.
Спустя пару минут подошел вожак.
- У меня будет к тебе три задания. Первое – сделай пятьдесят луков, - заметив легкое недоумение, добавил, - на половину отряда то бишь, и стрел к ним по два колчана. Второе – сделай столько же длинных копий, заострять необязательно. И главное – сделай такою же костяную броню для моей сестры. Можешь привлекать к работам всех мужчин.
- Так точно. Но…
Штейн резко перебил:
- Исполнять немедленно. Те монстры, которых вы так боитесь, не заставят себя ждать, когда почуют опасность. Как только все работы будут закончены мы их перебьем.
Он все узнал все о ситуации, кроме того – сколько же они пробыли в этом изолированном пространстве. А с тех пор, как он очнулся в Вальхалле прошло семь месяцев. Семь месяцев непрерывных боев с регулярно пополняемым и по сути неистребимым врагом – это страшно.
Штейн делал себе лук, тщательно подбирая составляющие. Он обтесывал кости и крепил их кожаными шнурками к древку. Древко было плохого качества, но куда деваться – выбор деревьев здесь не большой. Затем сделал один колчан стрел, тщательно оттачивая костяные наконечники. Весь отряд был занят делом, времени бояться ни у кого не оставалось. А вечером, когда все дела были закончены, Штейн предупредил, что завтра подъем будет до восхода, и показал Шнайдеру, где кто будет располагаться.
В четыре часа Хруст разбудил своего бесстрашного командира.
- Не забудь, здоровяк, встанешь меж холмами и прикроешь меня, если что. – Напомнил Штейн, на ходу захватывая лук и три колчана стрел.
Идя к лагерю монстров, он будил в себе Сета. Пытался вспомнить сцены, навеянные ему, когда его тащили через проход. Тогда он вспомнил напуганное лицо своей сестры – жажда крови зашкалила. Той жалости к врагу, которая в его воспоминаниях была в первом бою, теперь напрочь отсутствовала.
Сет, не таясь, подошел к вражескому лагерю на триста шагов и начал обстрел. Мохнатые чудища погибали, не успев проснуться. Прозвучал резкий крик – прорезавший тишину, видимо попал в руку или ногу. Враги, не успевшие толком проснуться,вставали и оглядывались, пытаясь найти стрелявшего. Те немногие, кто замечал Штейна, были немедленно подстрелены. Вот толпа уже бежит.
Побежал и Штейн, изредка стреляя навскидку в самых быстрых. И вот уже два холма, где затаились лучники, но чудища оказались гораздо быстрее, чем предполагал Штейн. Он на бегу руками всаживал стрелы, не целясь, ощущая каждое движение врага… пока стрелы и лук не сбил самый удачливый враг. Обострив восприятие, Штейн начал улавливать ритм сердец (умение Шнайдера) и бил теперь в сердце, сбивая тем самым их ритм, а иногда и убивая.
Полетели стрелы со стороны холмов, задевая крайних и отстающих. Монстры продолжали преследование еще полминуты, пока не заподозрили западню. Их вожак громко прорычал. Тут их начали окружать норманнские копейщики. Вожак еще раз прорычал и побежал за проклинаемым им провокатором.
Штейн добежал до Хруста, методично покачивающего свою дубину с костяными шипами, остановился, насчитал пять вздохов и принял бой.
Измотанный противник и потерявший в погоне половину своей численности не мог стать серьезной угрозой, по плану Штейна. Но лохматые не сдавались, они разбились на две части, большинство напало на копейщиков, десяток во главе с вожаком на орко-норманнский тандем.
Штейн ощущал мощное сердце вожака, и никакой удар не мог сбить его ритма. Хруст был занят. Лучники не могли прицелиться. «Не бывать мне конунгом» - про себя подумал Штейн, уворачиваясь от очередного смертельного удара, и побежал.
Лучники были поражены этим и медлили. Штейн подумал: «Сейчас!» и лег. Группа Виры метнула копья и готовилась к рукопашной. Вожак бросился на Виру, Штейн был истощен и «не мог больше ничего», оставалось только верить в Виру.
Биение сестринского сердца успокаивало Штейна. Он отрубился.
Он очнулся уже в лагере, когда все праздновали полный разгром (тех немногих, кто выжил, не стоило опасаться, по норманнским понятиям, т.к. они были трусами).
- Сколько раненных? – Спросил Штейн.
- Всего семь и один убитый. – Бодро ответил Шнайдер.
- Похоже, я просчитался. – Грустно пробормотал Штейн… секунда… и прокричал. – Как Вира?
- С ней все в порядке. Погиб ее воздыхатель. – После недолгой паузы добавил. - Умная она, берет к себе только тех, кто либо безумно смел, либо готов отдать за нее жизнь.
Штейн облегченно вздохнул и начал командовать:
- Почему стрелы не собраны? Почему мясо не убрано в мешки и не закопано? Срубите в лесу высокое дерево и перенесите его к проходу. Свяжите веревку длинной шагов в сто. – После небольшой паузы продолжил. – Нам нужно еще одно оружие – вяжи веревками по два камня по концам. Выполняй.
Шнайдер смиренно выслушал, вернулся к празднующим и бойко скомандовал:
- За работу!